П.Д.Дузь "История воздухоплавания и авиации в России"
КОРРЕКТИРОВАНИЕ АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ОГНЯ
В начале войны корректирование стрельбы артиллерии велось при помощи привязных аэростатов и воздушных змеев. С конца 1915 г. работа военных воздухоплавателей по корректированию артиллерийской стрельбы осложнилась действиями истребителей противника, имевших уже установки для стрельбы через винт. Привязной аэростат сделался для них весьма легкой добычей.
Потребность вести наблюдение за попаданием снарядов аргиллерии дальнего действия, беззащитность змейковых аэростатов - все это заставило чаще прибегать к помощи авиации для корректирования артиллерийского огня и ведения артиллерийской разведки. Передача результатов наблюдения за стрельбой артиллерии велась с помощью условных сигналов, передаваемых путем выполнения самолетом различных эволюции (покачивание крыльями, кабрирование, пикирование и пр.). Применялись и другие способы.
Насколько назрела потребность армии в корректировании силами авиации артиллерийского огня, говорит телеграмма командующего 77-м армейским корпусом от 9 января 1915 г. в штаб армии капитану Гончарову, командовавшему авиадивизионом:
<В районе Нрусна Хрустовица и леса восточнее ник установлены противником три батареи: одна из них - легкая и две - гаубичных; артиллеристы утверждают, что из последних одна - тяжелая. Этот район батарей трудно поддается подробной разведке, а, между тем, его огонь беспокоит наши войска у Чиркова Сениславице и может угрожать мостовой переправе через Вислу у Нового Кирчина.
Выявлению положения этих батарей, особенно их наблюдательных пунктов, придаю важное значение. Знаю, что точно с аэроплана указать их трудно, однако задачу разведки можно облегчить следующим образом:
1) летчик, обследуя этот район и заметив наблюдательный пункт или батарею, выбрасывает над ними красного цвета бумажную ленту с грузом, на которую артиллеристы берут засечку, определяя потом по этим засечкам и своим разведкам положение наблюдаемого летчиком пункта или батареи. Чем больше он выбросит лент, тем работа будет точнее, желательно не менее трех, этим определяется первая артиллерийская задача;
2) артиллерийской задачей летчику следует определить место нахождения артиллерийского конского состава в деревнях или укреплениях, уничтожение которых является существенным.
Я предпочел бы это сделать раньше чем обстреливание батарей и наблюдательных пунктов, для воспрепятствования передвижению артиллерийских частей противника. Вместо ленты можно выбрасывать медленно горящие магниевые составы, обыкновенно хорошо днем наблюдаемые. Если летчик выполнит эти указания, то очень поможет разведке и после этого уже можно будет дать ему другие задачи. О времени полета необходимо меня предупредить за несколько часов.
Генерал-лейтенант Булатов>
Предложенные генералом Будатовым способы сигнализации не получили широкого применения. Авиаотряды вскоре были снабжены специальными сигнальными ракетами, с помощью которых корректировалась стрельба артиллерии. Однако находившиеся на вооружении ракеты оказались ненадежными. Были случаи их самовзрыва во время полета. Сбрасывать ракету приходилось обеими руками, к тому же она давала клубы дыма, которые издали можно было легко принять за разрывы шрапнели.
В начале 1915 г. по предложению летчиков гвардейского авиационного отряда начальник искровой станции при штабе гвардейского корпуса поручик Самойлов сконструировал восемь образцов так называемых <холодных ракет>. Они основывались на следующем принципе. Дымовой состав из голландской сажи заключался в особом мешке, вокруг которого обматывался парашют. При броске парашют открывался и состав высыпался, благодаря специальному тампону с тяжестью вытягиваясь в столб, достигавший большой длины, и сохранялся в воздухе продолжительное время. При испытании дымовой столб даже при слабом освещении был виден невооруженным глазом на расстоянии до 8 км. Время видимости столба дыма 1-3 мин.
Начальник штаба 10-й дивизии полковник Петров 16 мая 1915 г. совместно с военным летчиком штабс-капитаном Коноваловым производил опытное корректирование стрельбы с помощью <холодны-х ракет>. Опыты дали положительные результаты. Изобретение передали в ГВТУ; к пояснительной записке приложили подробное описание ракеты и фотографические снимки ее действия 2. Но еще до того, как был дан ход этому изобретению, было найдено новое и несравненно более эффективное средство для корректирования и управления стрельбой артиллерийских батарей - самолетные радиостанции.
Подготавливая прорыв долговременных укреплений австро-венгерского фронта весной 1916 г., штаб Юго-Западного фронта русских войск был озабочен осуществлением массированных действий артиллерии на узком участке. От ее действий зависел успех операции. На фронте были впервые сформированы специальные артиллерийские авиаотряды, задачей которых было корректирование огня тяжелой артиллерии и авиаразведка.
Применявшиеся русскими летчиками самолетные рации предназначались для передачи на наземную радиостанцию условного сигнала по азбуке Морзе. Наземная станция, получив сигнал, была обязана проверить его, для чего на земле в условленном порядке накладывались белые полотнища. Только получив с самолета сигнал <Верно, понято правильно>, наземная станция передавала по телефону полученные сведения на артиллерийскую батарею, осуществлявшую пристрелку цели. Участник войны военный летчик Н. М. Брагин утверждал, что существовало до 30-ти условных сигналов, отправляемых с самолетной радиостанции по азбуке Морзе, и они вполне обеспечивали успех пристрелки артиллерийской батареи.
В мае 1916 г., подготавливая удар по противнику в районе Луцка, командующий Юго-Западным фронтом возложил ответственную задачу на летчиков и артиллеристов. В одном из приказов он требовал <доверия> и <душевной связи> в ходе совместной работы авиационных отрядов и артиллерийских частей, отмечал, <какое громадное значение в смысле увеличения действенности артиллерийского огня имеет воздушное наблюдение с аппаратов>. <Весьма часто, - подчеркивал командующий, - одно оно и является средством определения результатов нашей стрельбы>. В развернувшихся боях артиллеристы с помощью летчиков обеспечили успех наступления и последовавший затем разгром венгерских и австрийских войск. Этому в значительной степени способствовала боевая работа авиации и привязных аэростатов. Можно сослаться на эпизод, происшедший в Галиции в районе местечка Бжезан.
Сводная артиллерийская группа полковника Александрова получила задание подавить артиллерию противника и разрушить его долговременные укрепления. Поставленную задачу можно было выполнить, разрушив плотину на реке Золотая Липа. Для этой цели подвезли и установили береговые дальнобойные 12-дюймовые орудия <Канэ>. Их огонь удачно корректировался 4-м авиаотрядом с самолетов <Вуазен>. Плотина была полностью разрушена, все артиллерийские позиции противника оказались под водой. Не менее эффективно работала артиллерия и на других участках фронта. Сохранились многочисленные фотоснимки мест прорыва укрепленной полосы противника, сделанные с самолетов на небольшой высоте. На передней линии обороны австрийских войск всюду видны черные пятна воронок от снарядов тяжелой артиллерии, разбитые блиндажи, разрушенные и заваленные траншеи, спутанные в клубки проволочные заграждения. И дальше, вплоть до реки, выжженная голая земля с торчащими кое-где стволами разбитых орудий. У переправы, где, по-видимому, было скопление обозов и ящиков со снарядами, грудами громоздились разбитые повозки и трупы лошадей. Кучками и в одиночку лежали скошенные орудийным и пулеметным огнем вражеские солдаты. Картина разрушения была полной. Такую точную стрельбу можно вести только при безупречном корректировании орудийного огня и наличии аэрофотоснимков.
Авиация участвовала в преследовании отступающих вражеских армий, давала ценные сведения для конницы и артиллерии об отходивших частях и обозах. Иногда летчики в одиночку нападали на пехоту противника, сеяли смерть и панику в его рядах.
Русская авиация сыграла исключительную роль в прорыве германского фронта 20-25 июня 1917 г. под Конюхами. Участок передовой линии окопов противника перед фронтом 11-й армии был полностью заснят на пленку фотоаппаратом <Потте> с высоты 1000-1200 м. На одном снимке помещались как свои окопы, так и противника. Вся лента была затем развернута в карту и передана артиллерийскому командованию с приложением фотоснимков. Это позволило частям тяжелой артиллерии обрушить прицельный огонь на укрепленную полосу противника. Стрельба велась в течение нескольких дней и ночей. Окопы первой линии противника вместе с проволочными заграждениями были смешаны с землей, пулеметные гнезда и ходы сообщений ликвидированы. Успех артиллерии был бы невозможен без корректирования стрельбы авиаотрядами.
Артиллерийская подготовка позволила русской пехоте при наступлении за сутки занять первую, вторую и третью линии окопов противника. Там, где не было хорошей артподготовки пехота понесла тяжелые потери. Участник этой операции Н. М. Брагин в своих неопубликованных воспоминаниях пишет:
<Отдельные фотоснимки, произведенные до начала артиллерийской подготовки, а затем после нее давали наглядную картину, с какой точностью ложились наши снаряды на окопы, батареи и другие объекты противника. Фотоснимки наглядно характеризовали разрушительное действие нашей артиллерии. На нескольких снимках воронкиот снарядов буквально перекрывали друг друга. Снимки произведенные мной в полдень, в ясные дни июльского наступления, были особенно четки, на них легко можно было различать не только разбитые нашей артиллерией батареи, окопы и ходы сообщений противника, а даже отдельные повозки или артиллерийские патронные ящики, стоявшие во дворе какого-либо деревенского дома>.
Общий успех русского наступления во многом зависел от слаженных и самоотверженных действий отечественной авиации. Стало еще более очевидным, что любая серьезная операция с участием артиллерии немыслима без самолетов. Новые методы массированной артиллерийской атаки во взаимодействии с авиацией и пехотой, применяемые русскими войсками, заставили немецкое командование создать <программу Гинденбурга>, предусматривавшую резкое увеличение производства артиллерийских средств борьбы.
Интенсивная деятельность артиллерийских авиаотрядов вызвала к жизни особую боевую тактику. Немцы всячески пытались помешать корректированию артиллерийского огня русскими авиаотрядами. Имея на вооружении новые тогда самолеты <Фоккер Д-7> с установкой стрельбы через винт, противник мог легко поражать устаревшие самолеты <Фарман> и <Вуазен>, на которых летали русские летчики. Они становились беззащитными, как только <Фоккерам> удавалось зайти им в хвост. Тогда был принят новый строй для корректировщиков. Вылетали обычно звеном в три самолета. Первый самолет держался на высоте 2000 м, второй - на 500 м ниже, уступом за первым самолетом, третий - на 100 м ниже, уступом за вторым. Таким образом, мертвое пространство за хвостом выше идущей машины простреливалось из пулемета летящего под ним самолета. Нижний самолет прикрывался огнем зенитной артиллерии. Но и такой боевой порядок давал недостаточно эффективные результаты.
Разница в скоростях <Вуазена> (100-120 км/ч) и <Фоккера> (160 км/ч) была настолько велика, что все самолеты с толкающими винтами были вынуждены вскоре перенести свою деятельность под охрану истребителей, выделяемых специальными истребительными группами, созданными впервые на Юго-Западном фронте. Опыт этого фронта послужил примером для организации артиллерийских авиаотрядов на всех фронтах. Но верховное командование не придавало этому серьезного значения. Командиры авиачастей были вынуждены сами связываться с командованием пехотных корпусов, дивизий, но и при этом зачастую не получали с их стороны поддержки. Капитан Гончаров писал в штаб армии 11 января 1915 г.: <Для лучшего исполнения задачи корректирования (17-му корпусу) просил по телеграфу начальника штаба третьей дивизии выслать в отряд для полета наблюдателя - офицера-артиллериста, до сих пор ответа нет>.
Однако жизнь заставила организовать подготовку артиллерийских наблюдателей уже в масштабе всей русской армии. Начало было положено 31 августа 1916 г. приказом начальника штаба верховного главнокомандующего. Им устанавливалось <прикомандирование к корпусным авиационным отрядам и воздухоплавательным ротам офицеров-артиллеристов чином не ниже поручика для образования кадра аэронаблюдателей>. 16 ноября начальник штаба разрешил прикомандировывать к авиаотрядам и наиболее опытных подпоручиков-артиллеристов.
Инспекторы артиллерии корпусов предложили немедленно командировать по одному офицеру от дивизиона тяжелой артиллерии в соответствующие авиачасти. Эти офицеры были направлены в школы летчиков-наблюдателей и в дальнейшем явились основой кадров наблюдателей-артиллеристов. В результате этого авиационные отряды получили постоянные кадры летчиков-наблюдателей, способных эффективно корректировать стрельбу артиллерии. Обучение артиллерийских офицеров велось в основном при Севастопольской и Гатчинской военных авиационных школах (к концу 1916 г. здесь обучалось 35 офицеров), а также в школе летчиков-наблюдателей в Киеве, в офицерской школе авиации в Тифлисе и офицерской школе морской авиации. Некоторое число офицеров-артиллеристов обучалось в частной школе в Одессе, а также непосредственно в авиа- и воздухоотрядах на фронте.
В 1916 г. в авиационных отрядах имелось 132 офицера-артиллериста. Это далеко не покрывало потребностей действующей армии, но начало было сделано. Опираясь на обученные кадры специалистов, к концу этого года удалось сформировать несколько новых артиллерийских авиаотрядов. В частности, в Гатчинской военной авиационной школе был сформирован 2-ой артиллерийский авиаотряд под командованием штабс-капитана Чернышева. Отряд отбыл на Юго-Западный фронт в распоряжение 11-го авиадивизиона, входившего в состав 11-й армии, и сыграл большую роль в 1917 г. во время прорыва фронта противника под Конюхами, в районе Тарнополя. На этом участке фронта были сосредоточены части тяжелой артиллерии особого назначения. Летчики 2-го артиллерийского авиаотряда участвовали в корректировании их огня. Как утверждает Н. М. Брагин, за один 3-3,5 часовой полет самолета <Вуазен> удавалось полностью уничтожить от двух до четырех батарей противника, а иногда и больше. Командовавший авиаотрядом подполковник Л. Е. Вамелкин получил за боевые заслуги офицерский орден Святого Георгия четвертой степени. Под его руководством выросло немало славных русских летчиков. Из этого отряда вышел известный впоследствии теоретик в области авиации профессор А. Н. Лапчинский. Он превосходно знал артиллерийское дело и был одним из лучших корректировщиков авиаотряда. Н. М. Брагин вспоминает: <Все мои полеты с ним на самолетах <Вуазен>, <Фарман>, <Сопвич> для корректировки артиллерийских батарей обычно заканчивались уничтожением 2-3 батарей противника ... При отсутствии вблизи корректируемой батареи земной радиостанции мы вели пристрелку при помощи вымпелов, сбрасываемых с самолета непосредственно на батарею, в которых А. Н. Лапчинский давал подробные указания по ведению артиллерийского огня.
Иногда по требованию Лапчинского я совершал на подходящей местности вблизи корректируемой батареи посадку самолета, особенно при корректировке тяжелой батареи, которая располагалась на значительном расстоянии от передовых окопов. На батарее Лапчинский договаривался с командиром о деталях дальнейшей стрельбы, после чего мы вновь поднимались в воздух и продолжали корректирование огня>.
На артиллерийские авиационные отряды возлагалось выполнение и других боевых заданий. В частности, командование 11-й армии поручало 11-му авиадивизиону и находившемуся в его составе 2-му артиллерийскому авиаотряду ближнюю и дальнюю разведку, бомбометание по тыловым объектам, маршрутное фотографирование окопов, ходов сообщений, пулеметных гнезд и ближнего тыла противника, перспективную фотосъемку. Участок фронта, обслуживаемый артиллерийским авиаотрядом, достигал в длину 100 км. На нем же вели боевую работу корпусные, армейские и истребительные авиаотряды русской авиации.
Важным средством корректирования огня артиллерии оставались привязные аэростаты. В ходе войны задачи авиации и привязного воздухоплавания разделялись. Там, где удавалось увязать действия авиаторов и воздухоплавателей, эффективность стрельбы артиллерии резко возрастала. Н. Д. Анощенко на Северном фронте применял такой метод: открытую с аэростата батарею противника связанный с нашим воздухоотрядом летчик фотографировал; командир той тяжелой батареи, которой предстояло уничтожить открытую батарею немцев (а иногда и будущий корректировщик стрельбы), поднимался для ознакомления с обстановкой на привязном аэростате, а затем иногда для уточнения летал на самолете над будущей целью, это позволяло ему руководить огнем своей батареи более четко и тратить на пристрелку минимальное количество снарядов.
До конца войны слабым местом артиллерийских авиаотрядов оставалась устаревшая материальная часть. На вооружении в основном находились самолеты типа <Фарман>, <Вуазен>, <Спад>. В конце 1916 г. 2-й артиллерийский авиаотряд был укомплектован самолетами типа <Вуазен> с двигателями воздушного охлаждения мощностью 150 л. с. Только в 1917 г. отряду удалось получить новые самолеты типа <Фарман> с двигателями <Сальмсон> мощностью 160 л. с., <Сопвич> с двигателями <Клерже> мощностью 130 л. с., <Спад> с двигателями <Рон> мощностью 120 л. с. и др. Летом 1917 г. в авиаотряды стали поступать самолеты типа <Декан> отечественного производства, а также <Фарман-30> с двигателем <Сальмсон> мощностью 160 л. с. (<Фарсаль>). Самолеты <Декан> строились на Одесском заводе <Анатра>, главные конструкторы инженеры Декан и Хиони. Эти бипланы типа <Альбатрос> с тянущим винтом и двигателем <Рон> показывали скорость 130 км/ч и использовались как корректировщики и разведчики. На заднем сиденье располагался стрелок, который вел огонь из турельной пулеметной установки. Второй пулемет системы Виккерс стрелял через винт. Эта машина была в некоторых отношениях лучше <Вуазена> и <Спада>, но в полете имела тенденцию сваливаться на нос. В течение нескольких месяцев такие самолеты выходили из строя, главным образом в результате аварий.
Устаревшая материальная часть тормозила работу артиллерийских авиационных отрядов, и если они все же оказали огромную услугу артиллерии, то прежде всего за счет личной храбрости, героизма и мастерства русских военных летчиков.
HTTP://ATTEND.TO/COMMI
